16 февраля, 2013

НА ВСЮ ЖИЗНЬ

Геннадий ЛЕГАСОВ

Геннадий Сергеевич Легасов родился 19 апреля 1921 г. в г. Иркутске. Осенью 1939 г. был призван на военную службу. Участник Советско-финляндской войны 1939-1940 гг. В первый день Великой Отечественной войны назначен командиром орудийного расчета пушечной батареи 81-го Краснознаменного сп в Карелии. С 1943 г. на других фронтах командовал взводом батареей, дивизионом. В 1944 г. стал начальником штаба 1243 иптап 10 артбригады, а войну закончил командиром этого полка. Участвовал в боях за освобождение Украины, Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии, Австрии. В боях был трижды ранен (1941, 1942, 1943). По окончании войны в 1945г. направлен на учебу в Артиллерийскую академию. В1951 г. получил назначение во вновь формировавшийся зенитный ракетный испытательный полигон в районе Капустина Яра. Принимал участие в испытаниях ЗУРО С-25. С 1954 г. работал в Центральном аппарате МО: заместителем начальника, начальником 1-го опытного управления 4 ГУМО. Работал председателем НТК ВПВО (1964-1983). В дальнейшем начальник научного отдела - главный военный эксперт АН СССР. За боевые заслуги и успехи в службе награжден орденами Октябрьской Революции, Отечественной войны I степени (2), II степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды (4) и многими медалями СССР и РФ, а также румынским орденом и медалью ВНР. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Генерал-лейтенант.

ПРИСЯГА ОДНА НА ВСЮ ЖИЗНЬ

Случилось так, что жизнь я свою хотел построить по-своему, но судьба делала так, что от задуманного оставались только надежды. Учился в МГУ, но накануне войны с Финляндией призвали в армию на срочную службу.

В 1941 г. после службы я готовился к демобилизации, чтобы продолжить учебу, но началась Великая Отечественная война. В первый ее день, 22 июня 1941 г. я стал «зенитчиком», хотя служил в полковой артиллерии. Мы стояли в городе Кемь, в двухстах километрах от границы. Нас построили по тревоге, и начальник полковой артиллерии капитан Логинов объявил о начале войны. Тут же им были отданы необходимые распоряжения для подготовки к выступлению в поход: получить полный боекомплект снарядов, походные кухни и все прочее. Утром в 6.00 быть готовыми к выходу.

Мы разошлись по местам и стали готовиться. Через некоторое время меня вызвали в батарейную офицерскую комнату, где Логинов сказал мне примерно следующее:

- Товарищ Легасов, вы человек грамотный, знаю, что самостоятельно глубоко изучаете многие вопросы артиллерийского дела. Может быть, вы читали, что в гражданскую войну пушки наземной артиллерии применяли для стрельбы по самолетам. Для этого их устанавливали на специальные подъемно-поворотные устройства конструкции Иванова. Таких станков у нас нет, нет и зенитных орудий. А самолеты противника могут прилететь. Подумайте, нельзя ли использовать наши пушки для стрельбы по самолетам, без этих специальных станков. Назначаю Вас командиром орудийного расчета. Если что-то придумаете, то займите огневую позицию на вершине сопки, которая находится сразу за проходной полка. Оттуда будет хороший круговой обстрел. Телефонную связь и подвоз снарядов Вам обеспечат. Для стрельбы шрапнелью понадобятся «Таблицы стрельбы». Вручаю Вам свой экземпляр.

- Есть подумать! - ответил я по уставу.

Вышел от начальника. Решение напрашивалось простое: вырыть вокруг орудия кольцевую яму. Туда опустить заднюю часть пушечного лафета. Тогда ствол пушки поднимется градусов до 80 от горизонтального положения, что и требуется для стрельбы.

У меня возникло опасение, как при таких крутых углах возвышения ствола будет работать пневматический противооткатник. Проведя кое-какие расчеты решил: давление воздуха в откатнике нужно удвоить. Накачал вместо полутора атмосфер три.

Сказано - сделано. Вывезли пушку на указанную ОП, вырыли круговой окоп, подкачали давление. Отправил весь расчет в укрытие, зарядил орудие и нажал на спусковую гашетку. Выстрел! Ствол необычно быстро откатился назад-вниз, но не сорвался и остановился. Затем очень-очень медленно, как бы через силу, пополз вверх и вышел в переднее исходное положение в готовности к следующему выстрелу. Шрапнельный снаряд белым облачком разорвался в голубом небе. Ура! - все сделано верно.

Тут же зазвонил телефон:

- Что у вас там происходит? Почему не докладываете?

Объяснил, что мы сделали, и доложил:

- К отражению налета самолетов мы готовы.

Через три часа в небе на западе затарахтел самолет. Это был небольшой аэроплан, вроде нашего У-2. Мы его обстреляли. Первый разрыв снаряда произошел довольно далеко от цели. Корректирую прицел и шрапнельную трубку. Второй выстрел - разрыв уже ближе к цели. Снова ввожу коррективы. Третий разрыв уже совсем близко к самолету. Пилот не выдержал, развернулся на обратный путь и улетел. Тещу себя надеждой, что своему начальству финский летчик доложил «о неприступной противовоздушной обороне города Кемь».

Начав войну рядовым, закончил ее командиром артиллерийского полка в предгорьях Австрийских Альп.

По окончании войны сразу же подал рапорт с просьбой о демобилизации: надеялся успеть к началу учебного года вернуться в МГУ. Просьбу мотивировал тем, что не имею военного образования. В ответ на рапорт получил решение: «В демобилизации отказать, направить на учебу». Так я стал слушателем Артиллерийской академии.

В 1950 г. по окончании академии вместе с дипломом, где была записано «артиллерийский инженер» получил назначение во вновь формировавшийся зенитный ракетный испытательный полигон в районе Капустина Яра в Заволжской степи.

К тому времени в разгаре была «холодная война» и нужно было работать над оснащением Армии самым современным и совершенным оружием, чтобы сделать нереальным любые планы военного нападения на нашу страну. Полигон предназначался для испытаний и отработки первой отечественной системы зенитного ракетного управляемого оружия, которая первоначально имела условное наименование «Беркут», а в последующем - С-25.

Работать на полигоне было трудно. Особенностью ис